Ткачёв

        Петр Никитич [29.6(11.7).1844, с. Сивцово Великолуцкого уезда Псковской губернии, — 23.12.1885 (4.1.1886), Париж], русский революционер, идеолог якобинского направления в народничестве (См. Народничество), литературный критик и публицист. Из мелкопоместных дворян. Окончил экстерном юридический факультет Петербургского университета (1868), литературную деятельность начал в 1862. С 1865 сотрудничал в журнале «Русское слово» и «Дело» под псевдонимом П. Никитин, П. Нионов, Всё тот же и др. За революционную пропаганду среди студенчества подвергался тюремному заключению, постоянно находился под надзором полиции. Во время студенческих волнений в Петербурге в 1868—69 вместе с С. Г. Нечаевым возглавлял радикальное меньшинство. Арестован в 1869, судился по «процессу нечаевцев» (См. Процесс нечаевцев), после отбытия тюремного заключения выслан на родину. В 1873 бежал за границу. В эмиграции сотрудничал в журналом «Вперёд!», примкнул к группе польско-русских эмигрантов (см. Якобинцы русские), после разрыва с П. Л. Лавровым начал издавать журнал «Набат» (1875—81), совместно с К. М. Турским (См. Турский) был одним из создателей «Общества народного освобождения» (1877), деятельность которого в России была незначительна. В середине 1870-х гг. сблизился с французскими бланкистами, сотрудничал в их газете «Ni dieu, ni maìtre» («Ни бога, ни господина»). В конце 1882 тяжело заболел и последние годы провёл в психиатрической больнице.

         Воззрения Т. сложились под влиянием демократической и социалистической идеологии 50—60-х гг. 19 в. Т. отвергал идею «самобытности» русского общественного строя и утверждал, что пореформенное развитие страны совершается в сторону капитализма. Считал, что предотвратить победу капитализма можно лишь заменив буржуазно-экономический принцип социалистическим. Как и все народники, Т. связывал надежду на социалистическое будущее России с крестьянством, коммунистическим «по инстинкту, по традиции», проникнутым «принципами общинного владения». Но, в отличие от др. народников, Т. полагал, что крестьянство в силу своей пассивности и темноты неспособно самостоятельно совершить социальную революцию, а община может стать «ячейкой социализма» лишь после того, как будет уничтожен существующий государственный и социальный строй. В противовес господствовавшему в революционном движении аполитизму Т. развивал идею политической революции как первого шага к революции социальной. Вслед за П. Г. Заичневским (См. Заичневский) он считал, что создание тайной централизованной и законспирированной революционной организации является важнейшей гарантией успеха политической революции. Революция, по Т., сводилась к захвату власти и установлению диктатуры «революционного меньшинства», открывающей путь для «революционно-устроительной деятельности», которая, в отличие от «революционно-разрушительной», осуществляется исключительно убеждением. Проповедь политической борьбы, требование организации революционных сил, признание необходимости революционной диктатуры отличали концепцию Т. от идей М. А. Бакунина и Лаврова.

         Свои философские воззрения Т. называл «реализмом», понимая под этим «... строго реальное, разумно научное, а потому самому и в высшей степени человеческое миросозерцание» (Избранные соч. на социально-политические темы, т.4, 1933, с. 27). Выступая противником идеализма, Т. отождествлял его в гносеологическом плане с «метафизикой», а в социальном — с идеологической апологией существующего строя. Ценность любой теории Т. ставил в зависимость от её отношения к общественным вопросам. Под влиянием работ Н. Г. Чернышевского (См. Чернышевский) и отчасти К. Маркса Т. усвоил отдельные элементы материалистического понимания истории, признавал «экономический фактор» важнейшим рычагом социального развития и рассматривал исторический процесс с точки зрения борьбы экономических интересов отдельных классов. Руководствуясь этим принципом, Т. выступал с критикой субъективного метода в социологии Лаврова и Н. К. Михайловского (См. Михайловский), их теорий социального прогресса. Однако в вопросе о роли личности в истории Т. склонялся к субъективизму. Качественная особенность исторической действительности состоит, по Т., в том, что она не существует вне и помимо деятельности людей. Личность выступает в истории как активная творческая сила и поскольку пределы возможного в истории подвижны, то личности, «активное меньшинство», могут и должны вносить «... в процесс развития общественной жизни много такого, что не только не обусловливается, но подчас даже решительно противоречит как предшествующим историческим предпосылкам, так и данным условиям общественности...» (Избранные соч. на социально-политические темы, т.3, 1933, с. 193). Руководствуясь этим положением, Т. создал собственную схему исторического процесса, согласно которой источником прогресса является воля «активного меньшинства». Эта концепция стала философским обоснованием теории революции Т.

         В области литературной критики Т. выступал последователем Чернышевского, Н. А. Добролюбова и Д. И. Писарева. Продолжая разработку теории «реальной критики», Т. требовал от художественного произведения высокой идейности и общественной значимости. Эстетические достоинства художественного произведения Т. зачастую игнорировал, ошибочно оценил ряд современных литературных произведений, обвинял И. С. Тургенева в искажении картины народной жизни, отвергал сатиру М. Е. Салтыкова-Щедрина, называл Л. Н. Толстого «салонным писателем».

         Революционеры народники конца 1860 — начала 1870-х гг., отрицавшие политическую революцию во имя социальной, отвергали доктрину Т. Лишь в конце 1870-х гг. логика исторического процесса привела народовольцев к прямому политическому выступлению против самодержавия. «Подготовленная проповедью Ткачева и осуществленная посредством “устрашающего” и действительно устрашавшего террора попытка захватить власть — была величественна...» — писал В. И. Ленин (Полн. собр. соч., 5 изд., т. 6, с. 173). Высоко оценив заслуги Т. и народовольцев, Ленин подверг критике заговорщическую тактику Бланкизма (см. там же, т.13, с.76). Разгром «Народной воли» (См. Народная воля) означал по существу поражение теории Т. и вместе с тем — крах якобинского (бланкистского) направления в русском революционном движении.

         Соч.: Соч., т.1—2, М., 1975—76; Избр. соч., т.1—6, М., 1932—37; Избр. лит.-критич. статьи, М. — Л., 1928.

         Лит.: Энгельс Ф., Эмигрантская литература, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т.18, с.518—48; Ленин В. И., Что делать?, Полн. собр. соч., 5 изд., т.6, с.173—74; Плеханов Г. В., Наши разногласия, Избр. филос. произв., т.1, М., 1956; Козьмин Б. П., П. Н. Ткачев и революционное движение 1860-х гг., М., 1922; его же, Из истории революционной мысли в России, М., 1961; его же, Литература и история, М., 1969; Реуэль А. Л., Русская экономическая мысль 60-70-х гг. XIX в. и марксизм, М., 1956; Седов М. Г., Некоторые проблемы истории бланкизма в России. [Революционная доктрина П. Н. Ткачева], «Вопросы истории», 1971, №10; П. Н. Ткачев, в кн.: История русской литературы XIX в. Библиографический указатель, М. — Л., 1962, с. 675—76; П. Н. Ткачев, в кн.: Народничество в работах советских исследователей за 1953—70 гг. Указатель литературы, М., 1971, с. 39—41; П. Н. Ткачев, в кн.: История русской философии. Указатель литературы, изданной в СССР на русском языке за 1917—1967 гг., ч, 3, М., 1975, с. 732—35.

         Б. М. Шахматов.

        

        П. Н. Ткачёв.