- Совещание на Принцевых островах
-
Совеща́ние на При́нцевых острова́х — международное совещание, которое, по инициативе Союзных держав, предполагалось созвать на Принцевых островах 15 февраля 1919 года из представителей всех политических групп и государственных образований бывшей Российской империи и Держав согласия, для выработки совместного договора о дальнейшей судьбе России. Инициатива союзных Держав явилась, по сути, попыткой создания всероссийской власти под их непосредственным руководством. Ввиду того, что на Совещание была приглашена делегация от большевистского правительства, которое подтвердило своё участие, все остальные потенциальные участники Совещания отказались прибыть на Совещание и оно так и не состоялось[1].
Содержание
Предыстория
В результате проигрыша Центральными державами Первой мировой войны Константинополь и Черноморские проливы были оккупированы Державами согласия — союзниками бывшей России. Регион, в котором были расположены крупные воинские контингенты Союзников, находился под их полным контролем. Предполагалось, что до этого региона представители России, приглашённые на Совещание, смогут добраться наиболее быстро и с наименьшими затруднениями, что было важно учитывать при выборе места проведения Совещания в разрушенной и разделённой только что завершившейся войной Европе.
К тому времени в высших политических кругах Держав согласия, ставших, фактически, «мировым правительством» в результате победы в Первой мировой войне, о событиях в России господствовали две точки зрения:
- И Белое, и национальные движения и их государственные структуры с одной стороны, и советская власть с другой стороны имеют равное право на существование и равное право на представительство как всероссийская и/или региональная власть. Если удастся согласовать интересы этих движений, то удастся создать единое правительство, которое сможет представлять Россию на Парижской мирной конференции, открывшейся в то время.
- Между большевистской партией и другими социалистическими партиями принципиальных различий нет. Поэтому между ними возможна договорённость, тем более, если переговоры будут проходить под эгидой Держав согласия[1].
Представители Белого движения, находящиеся в зарубежье и имеющие контакты с лидерами Держав согласия, неоднократно и настойчиво поднимали перед последними вопрос о необходимости приглашения российской делегации на Парижскую мирную конференцию. Так как «русский вопрос» нужно было действительно каким-то образом решать, лидеры Держав согласия выработали нижеследующий план[1].
Ход событий
Вдохновителем идеи Совещания являлся британский премьер-министр Ллойд-Джордж. Ему принадлежало предложение, высказанное в частном порядке, пригласить в Париж представителей всех конфликтующих сторон в российской гражданской войне — «подобно тому, как Римская Империя приглашала военачальников плативших ей дань государств для того, чтобы они давали отчёт в своих действиях» [1].
16 февраля 1919 г. в Париже состоялась встреча Ллойд-Джорджа и главы Русского политического совещания Г. Е. Львова, на которой первый озвучил условия, которые должны выполнить представители различных «частей» России (то есть, каждого, возникшего на территории бывшей Империи, «государственного образования»), для того, что бы союзники приняли решение, кто из них может быть приглашён на Конференцию, как представитель России. Представители частей России должны были явиться в Париж на Конференцию на «опрос», который проведут представители Держав согласия, обо всём необходимом, что бы составить себе ясное представление о соотношении этих групп и основаниях их политики и методов действий. Опрос, по замыслу Ллойд-Джорджа, должен был проводиться в неформальной обстановке. Если бы большевистское правительство решило бы бойкотировать такой неформальный форум, то представители антибольшевистских сил, как считал Ллойд-Джордж, только выиграли бы. Пока такой опрос не состоится, ни о каком приглашении России на Парижскую мирную конференцию речь не могла идти[1].
Но 22 января 1919 г. на Конференции выступил Вудро Вильсон с предложением, принципиально отличающемся от замысла Ллойд-Джорджа. Речь Вильсона, выдержанная в характерной для него манере «миротворца», была посвящена «русскому вопросу», а конкретное предложение в ней сводилось к следующему[1]:
…Союзные державы приглашают всякую организованную группу, которая в настоящее время располагает или пытается располагать политической или военной властью, будь то в Сибири или в пределах Европейской России, как они были установлены до только что закончившейся войны (исключая Финляндию и Польшу) послать своих представителей, не более трёх на группу, на остров Принцев (Мраморное море). Там они будут приняты представителями союзных Держав при условии, что за это время установится перемирие между всеми приглашёнными партиями, и что все их вооружённые силы, посланные или посылаемые против народов и территорий, автономия которых предвидится в 14-ти пунктах, лёгших в основу настоящих мирных переговоров, что все эти войска будут отозваны и все военные действия прекратятся. Русские представители приглашаются беседовать с представителями союзных Держав самым свободным и искренним образом с тем, чтобы установить желания всех частей русского народа и прийти, если возможно, к какому-нибудь соглашению или сговору, посредством которого Россия сможет осуществить свои собственные планы и в то же время установить добрые сотруднические отношения между своим народом и другими народами мира.Союзники брали на себя обеспечение проезда представителей, включая переезд через Чёрное море, и ожидали их на месте встречи к 15 февраля 1919 г.
Приглашение на Совещание большевиков вызвало практически одинаковую отрицательную реакцию у других потенциальных участников. Более того, как писал исследователь Д. В. Лехович, идея проведения совещания пала жертвой, в том числе, и разногласий внутри самой Антанты — так, Французские министерство иностранных дел, не желая усиления позиций Великобритании и надеясь на успех французских операций на Юге России, саботировало данную инициативу и прямо рекомендовало представителям Белого движения игнорировать приглашение на совещание[2].
Реакция Всероссийского правительства
2 февраля 1919 г. Российское правительство адмирала А. В. Колчака направило в Париж телеграмму, содержащую ответ на предложение принять участие в Совещании. В ней, за подписью П. В. Вологодского, задача проведения Совещания разделялась на две разные составляющие: (а) попытку достигнуть договорённости между всеми теми национальными частями Русского государства, которые стремятся к большей самостоятельности и свободе; (б) попытку прекратить вооружённую борьбу, которую все эти части и группы ведут с противоположным, большевистским, лагерем. И если по первой задаче Правительство ставило Конференцию в известность «о своей готовности приступить ко всякому мероприятию…», то по второй задаче оно провозглашало, что «…начатая им борьба против врагов цивилизации, стоящих препятствием к установлению внутреннего и международного правопорядка, будет им доведена до конца», а единственным возможным предназначением собрания на Принцевых островах Правительство считало «проведение первого Суда Наций над большевизмом». Практически так же отреагировали на предложение Вильсона члены общественно-политического объединения «Омский блок» — в своей резолюции от 5 февраля 1919 г. они отметили, что невозможно сидеть за столом переговоров «…с теми, кто отрицает все принципы права и справедливости, уничтожает религию, культуру и искусство… Ни одна национальная русская партия не может, не рискуя себя опозорить, искать соглашения с большевиками»[1].
Реакция на Белом Юге
На Белом Юге предложение вызвало неоднозначную реакцию. В Одессе, которая зимой 1918—1919 гг. была общественно-политическим центром всего Юга, предложение союзников, о котором в Одессе стало известно 26 января 1919 г., начали составлять списки «групп и партий», которые должны были послать своих членов на Совещание и списочный состав делегаций. СГОР намеревался послать делегации по три человека от каждой из организаций, вошедших в его состав — от законодательных палат, от земств, от промышленных и городских самоуправлений, от Русского Церковного Собора, от финансовой, земледельческой, академической групп, от Сената. 3 февраля 1919 г. в Одессу была доставлена дополнительная радиограмма, более подробно объясняющая, какие партии и группы (представительство по три человека осталось прежним) ожидались на Принцевых островах. Ими оказались: объединения — Союз возрождения России, Национальный центр, СГОР, Совет земств и городов; партии — российские эсэры и эсдэки; грузинские эсдэки, армянская дашнакцутюн; правительства — донское, кубанское, омское, украинское, грузинское, армянское, архангельское, крымское, эстонское; армии — Добровольческая, Донская, Сибирская, Северная. В радиограмме отсутствовало упоминание большевиков и всех правых партий. 26 февраля 1919 г. от В. А. Маклакова было получено дополнительное разъяснение о том, что на Совещаие приглашаются не представители партий, а прежде всего, представители реально существующих властных структур, обладавшие органами управления и вооружёнными силами. Но когда было подтверждено, что «Правительство Центральной России» (большевики) приглашается на Совещание на равных условиях, то энтузиазм сменился разочарованием[1].
Реакция Временного правительства Северной области
Временное правительство Северной области особым заявлением, которое было разослано всем иностранным диппредставителям в Архангельске, отвергло план Вильсона. В заявлении отмечались «невозможность по нравственным причинам» сесть за стол переговоров с большевиками, которые к тому же открыто декларировали своё презрение к международному праву и международным соглашениям, что вести переговоры о «перемирии» унизительно для «национальных армий», готовящихся нанести «удары по врагу». Возможность перемирия признавалась актом вредным и опасным, а сама идея проведения Совещания совместно с большевиками — по назначенным срокам неосуществимой, по существу совершенно неприемлемой[1].
Реакция Русского политического совещания в Париже
Члены РПС заняли наиболее определённую и твёрдую позицию по предложению американского Президента. В заявлении РПС от 16 февраля 1919 г., подписанном С. Д. Сазоновым, Н. В. Чайковским, В. А. Маклаковым от имени «Объединённых правительств Сибири, Архангельска и Южной России» сдержанно, но твёрдо заявлялось[1]:
После трёхлетней борьбы, во время которой Россия сдержала все свои обязательства и перенесла добрую часть общего бремени, она была выбита из строя и сможет залечить свои раны только в мире. Но эта работа перестройки невозможна из-за гражданской войны, которую проповедуют и ведут узурпаторы и преступники, не знающие ни чести, ни закона… Желая раньше всего положить конец кровавой тирании большевиков, русские политические группы… будут благодарны Конференции мира за помощь, которую она готова оказать …в деле национального возрождения… Однако же ни в коем случае не может быть и речи об обмене мнений по этому вопросу с участием большевиков;… ибо они изменили, договариваясь с общим врагом, — делу России и союзников; ибо они затоптали в грязь демократические принципы, управляющие цивилизованными странами, посеяли анархию в стране и держатся у власти только благодаря террору. Между ними и национальными русскими группами никакое перемирие невозможно; встреча же с ними не только останется без результата, но рискует ещё причинить русским патриотам, а равно и союзным нациям непоправимый моральный ущерб.Реакция Совета Народных Комиссаров
Наркоминдел Г. В. Чичерин ответил согласием на предложение союзников нотой от 4 февраля 1919 г. Сущность предложений Вильсона получила в трактовке большевистского правительства принципиально иное объяснение. В ноте Чичерин заявлял не о готовности к созданию некого коалиционного правительства, а о готовности добиться мира в гражданской войне путём уступок иностранным государствам, а именно: признание долгов Царского и Временного правительств, выплата процентов по займам и предоставление концессий на угольные копи и леса России. Ни о каких уступках своим противникам внутри России советское правительство не заявляло, а, напротив, подчёркивало, что ничто не должно мешать строительству социализма в Советской России. Пункт Вильсона о прекращении военных действий, как обязательном условии начала переговоров, так же остался в ноте Чичерина без комментариев[1].
Итог
В результате все намерения провести Совещание на Принцевых островах оказались бесплодными. Только РСФСР и Эстония ответили согласием принять в нём участие[1]. Все белые правительства заявили единую позицию в отношении предложения союзных Держав. Вследствие провала идеи Совещания позиция союзников относительно участия в российских делах не претерпела изменений — войска союзников оставались на территории бывшей Российской империи только в тех местах, куда они были введены ранее и в рамках предыдущих соглашений[1].
См. также
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 Цветков В. Ж. Белое дело в России. 1919 г. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). — 1-е. — Москва: Посев, 2009. — 636 с. — 250 экз. — ISBN 978-5-85824-184-3
- ↑ Лехович, Д. В. Глава XIX. Надежды и разочарования // Деникин. Жизнь русского офицера. — 1-е. — Москва: «Евразия +», 2004. — С. 400—431. — 888 с. — 3000 экз. — ISBN 5-93494-071-6
Литература
- Цветков В. Ж. Белое дело в России. 1919 г. (формирование и эволюция политических структур Белого движения в России). — 1-е. — Москва: Посев, 2009. — 636 с. — 250 экз. — ISBN 978-5-85824-184-3
Ссылки
Категории:- 1919 год в России
- Белое движение
Wikimedia Foundation. 2010.
