Кушнер, Павел Иванович

Павел Иванович Кушнер
Дата рождения:	14 января 1889(1889-01-14)
Место рождения:	г.Гродно
Дата смерти:	14 марта 1968(1968-03-14) (79 лет)
Место смерти:	г.Москва
Страна:	Российская империя, СССР
Научная сфера:	История, этнография
Место работы:	Институт этнографии АН СССР
Учёное звание:	профессор
Награды и премии

Павел Иванович Кушнер (псевдонимы Кныш, Кнышев);(14 января 1889, Гродно―14 марта 1968, Москва) ― советский этнограф, профессор, доктор исторических наук.

Биография

Родился в русской семье судейского чиновника, в некоторых справочниках указано неверно, что еврей. Отец умер, когда Павлу было 5 лет. Учился в гродненской гимназии (1898—1907), исключён за участие в деятельности местных революционных кружков. Во время демонстрации 1905 года сильно избит казаками, несколько месяцев болел. Член РСДРП с 1905 года. В 1907—1908 гг. жил в Риге у тамошней родни, учился в рижской Александровской гимназии, исключён. Работал конторщиком на Риго-Орловской железной дороге. Член Рижского комитета РСДРП (б), откуда вышло несколько известных деятелей советской власти.

В Риге организовал Русский культурный центр, занимавшийся созданием рабочих социал-демократических кружков, марксистской пропагандой и распространением нелегальной литературы. Русский культурный центр принимал активное участие в выборах в IV Государственную думу. Кушнер был арестован, центр закрыт^[1].

С 1915 года живёт в Москве, конторщик Главного управления Союза городов. Учился в Народном университете Шанявского.

С марта 1917 года член исполкома Московского городского совета, его первый секретарь, позже помощник заведующего отделом труда исполкома Моссовета. В октябре 1917 года секретарь Военно-революционного комитета, член президиума Моссовета. С конца 1917 года член коллегии Наркомата труда РСФСР, принимал участие в разработке «Кодекса законов о труде».

С 1918 года рядовой 81-го резервного рабочего полка Хамовнического района Москвы, руководил лекторской группой.

В 1920—1921 гг. начальник Политуправления Туркестанского фронта. В апреле 1921 года член РВС 10-й Терско-Дагестанской армии.

С лета 1921 года в Москве, преподаватель Коммунистического университета им. Я.Свердлова, с конца 1920-х зав. кафедрой истории развития общественных форм.

Летом 1925 года руководил этнографической экспедицией в Киргизию.

В 1929—1930 гг. зав. социологической секцией Института истории РАНИОН, в 1931—1932 гг. научный сотрудник НИИ народов Севера, профессор Коммунистического института журналистики. Зав. отделом «Рабочей газеты», редактор газеты «Красная Татария».

Торгпред в Литве (1932—1934), в Норвегии (1934—1935). В 1936 году начальник Восточного сектора Наркомата внешней торговли. В 1936—1938 гг. заместитель по хозяйственным вопросам председателя Комитета по заведованию учёными и учебными заведениями при ЦИК СССР.

В 1937 году арестовывался. Заместитель директора по научной части Музея народов СССР (1938—1941).

С 1941 года в дивизии московского ополчения, но отозван Главным политуправлением Красной Армии. Ему было поручено возглавить в Ин-те этнографии группу по изучению этнического состава Центральной и Юго-Восточной Европы. Такая работа требовалась в связи со сложившейся военно-политической ситуацией в мире. Готовящиеся карты и исторические справки нужны были руководству страны для послевоенного передела европейских границ.

В 1944—1952 гг. года зав. сектором этнографической статистики и картографии Ин-та этнографии СССР, в 1952—1959 гг. зав. славяно-русским сектором.

Был лично знаком со Сталиным. Жил в знаменитом «доме на набережной», по улице Серафимовича 2.

Награжден орденами Ленина и Красной Звезды.

Научная деятельность

Сфера творческой деятельности П. И. Кушнера ― общая этнография, этническая география, этнография славян, быт и культура народов СССР, теория общественных формаций и др.

Именно Кушнер разработал впервые в мировой науке принципы картографирования признаков материальной культуры в их историческом развитии.

Он является автором неоднократно издававшегося учебника для вузов и совпартшкол «Очерк развития общественных форм» (1924—1929).

В конце 1920-х гг. Кушнер как учёный подвергся критике со стороны радикальных марксистов, его упрекали в недооценке проблемы классовости, отрицании теории первобытного коммунизма.

До сих пор не потеряли актуальность кандидатская диссертация П. И. Кушнера «Западная часть литовской этнографической территории» (1947) и докторская диссертация «Этнические территории и этнические границы» (1951).

В конце 1940-х гг. меняется официальный взгляд на задачи советской этнографии, происходит переход от социально-экономической линии, формулировавшейся в рамках теории формации, к тенденции этнической. Первые, кто заявил, что этнография является областью исторической науки, были П. И. Кушнер и С. П. Толстов. По ним, этнография должна исследовать культурные и бытовые особенности народов, выявлять этническую специфику.

Кушнер первый из советских этнографов заговорил о национальном самосознании. На примере русско-украинского пограничья он дал национальное самосознание как едва ли не единственный «этнический определитель». Именно с работ Кушнера в русской науке национальное самосознание стало пониматься как этническое, и в теории этноса представляться важнейшим признаком такового. Говоря о важности изучения этнических процессов, он не уставал напоминать, что этнические процессы ― это изменения, происходящие со всеми этническими признаками.

Под редакцией Кушнера вышел необычный по тем временам труд «Село Вирятино в прошлом и настоящем: Опыт этнографического изучения русской колхозной деревни» (1958); переиздан в 1970 году в США).

Заниматься отечественной этнографий было непросто, даже определить конкретный вопрос исследования представлялось трудным. В записке ЦК ВКП (б) о журнале «Советская этнография» говорилось, например: "Вместо того, чтобы показывать новые отношения людей в процессе социалистического производства, журнал публикует статьи, в которых рассказывается, что колхозники по-прежнему ходят в лаптях, что свидетельствует якобы об «устойчивости национальных традиций» и «сохранении национального колорита».

В 1951 году Министерство земледелия и Совет по делам колхозов предложили этнографам ознакомиться с сёлами Воронежской области. Любопытны впечатления Кушнера от этой поездки:

Оказалось, что далеко не все указанные села и колхозы подходят для этнографического изучения в качестве типичных. Колхоз им. Ворошилова, расположенный в двух селах Лево-Россошанского района, бывший миллионером и считавшийся на этом основании одним из передовых, оказался крайне отсталым в культурном отношении, с неустроенным бытом населения. Не подошел для изучения и колхоз им. Дзержинского, расположенный в селе Ливенка и деревне Тумановка Лосевского района: его доходы, приближавшиеся к миллионным, получали главным образом от громадного фруктового сада, зерновая же отрасль хозяйства не получила достаточного развития. Село Ливенка до сих пор является центром паломничества отсталых женщин, идущих на поклонение «святым» колодцам — в связи с этим местный быт сохраняет в себе много рутинного <…> Не подошли и другие села (Чибисовка, Александровка, Тишанка, Курлых и др.). В Добринском районе нам пришлось ознакомиться с «знаменитым» колхозом имени Ильича. Об этом колхозе — в прошлом краснознаменном — мы слышали уже в Москве от научных работников Академии архитектуры. Сельскохозяйственная коммуна им. Ильича (позже реорганизованная в колхоз) известна была тем, что она построила для своих членов целый поселок из кирпичных коттеджей. В Воронеже нам сообщили, что этот колхоз является местом, куда возят иностранные делегации для показа им всех преимуществ колхозного строя. Колхоз им. Ильича был в течение нескольких лет миллионером. При ближайшем рассмотрении выяснилось нечто другое. Коттеджи (восемь домов) оказались не вполне оборудованными (не было канализации, водопровода, уборных, система печей не соответствовала типу домов и отопительным материалам). При переходе от коммуны к колхозу понадобились подсобные хозяйственные помещения (хлевы, сараи), стройка которых задержалась (были возведены примитивные временные сооружения, ямы, землянки и пр.). В хозяйстве колхоза диспропорция в развитии отдельных отраслей (отстало полеводство) и вследствие этого племенное скотоводство осталось без кормовой базы. Применялся в широких размерах наемный труд (в области полеводства). В ужасающих условиях жили сезонные наемные рабочие. Съехавшиеся в бывшую коммуну из разных областей СССР крестьяне и выходцы из городов не имели общих традиций и поэтому культура развивалась в каких-то космополитических формах (джаз, западные танцы, развитие блатного фольклора и пр.). Назвать этот колхоз русским можно было только по языку большинства населения — никаких других национальных черт в быту населения не выявлялось отчетливо. И поэтому настоящей общественной спайки среди населения не было. Культурно-бытовые учреждения давали возможность широкого роста культуры (школа — не заполненная детьми, клуб — пустующий и находящийся на замке, радио-узел — молчащий, оркестр — лежащий в кладовой, прекрасные детские ясли — не отгороженные от проселка, с загрязненными уборными) — возможности не использованные. Незадолго до нашего приезда председатель правления колхоза, завхоз и некоторые члены правления и ревизионной комиссии были арестованы за расхищение социалистической собственности. Такой колхоз, конечно, совершенно не годился для изучения в качестве типичного^[2].

Библиография

• О некоторых процессах, происходящих в современной колхозной семье // Советская этнография, 1956, № 3, с. 19-22
• О первобытном коммунизме // Записки Коммунистического университета им. М. Я. Свердлова. ― М., 1924
• Горная Киргизия. ― М., 1927
• Очерк развития общественных форм. ― М., 7 изданий с 1924 по 1929
• Первобытное и родовое общество. (Хрестоматия для высшей школы и комвузов). ― М., 1925
• Пять общественных укладов. ― М., 1927
• Меморандум правительства Федеративной народной республики Югославии об этническом составе Юлийской Краины// Известия АН СССР. Серия истории и философии, 1946, т. З, № 3
• Об этнической статистике европейских стран // КСИЭ. Вып.2. ― М.-Л., 1947
• Этническая граница (к вопросу об этнических рубежах в Европе) // Совесткая этнография, 1948, № 4
• Государственный музей народного быта Латвийской СССР // Советская этнография, 1948, № 3
• Этническая граница // Совесткая этнография, 1948, № 4
• Этническая граница (Опыт обобщенной характеристики типов этническихграниц в некоторых европейских странах) // Труды II Всесоюзного географичесакого съезда. ― М., 1949, т. З
• Этническая граница и этническая (этнографическая) территория (методы исследования) // КСИЭ АН СССР, вып. 6. ― М., 1949
• Учение В. И. Сталина о нации и национальной культуре и его значение для этнографии // Советская этнография, 1949, № 4
• Национальное самосознание как этнический определитель // КСИЭ. ― М.-Л., 1949, вып. 8
• О методах определения этнического состава населения в полосе этнических границ // КСИЭ АН СССР, вып. 11. ― М., 1950
• Этнические территории и этнические границы. АН CССР, Институт этнографии им. Н. Н. Миклухо-Маклая. ― М.: Издательство АН СССР, 1951
• Об этнографическом изучении колхозного крестьянства // Совесткая этнография, 1952, № 1
• Об этнографическом изучении социалистической культуры и быта народов СССР // Советская этнография, 1953, № 1
• Какое изображение мы видим на луне? (Об атласе немецкого народоведения) // Советская этнография, 1953, № 3
• Этнографическое изучение современного сельского быта в СССР // Ceskoslovenska etnografie, 1954, № 1
• Карта национального состава населения Латвии в 1935 г.// ТИЭ, т. 23. ― М., 1954
• Об этнографическом изучении семьи у колхозного крестьянства СССР // Этнографическое совещание. ― М.-Л., 1956
• О некоторых процессах, происходящих в современной колхозной семье // Советская этнография, 1956, № 3
• Село Вирятин в прошлом и настоящем. ― М., 1958 (отв. ред., автор введения и глав 1, 7)
• О русском историко-этнографическом атласе // КСИЭ, вып. 22, 1955 Русские. Историко-этнографический атлас. М., 1967 (отв. ред.)
• Русские. Историко-этнографический атлас: Земледелие, крестьянское жилище, крестьянская одежда. (Середина XIX-начало ХХ века). ― М., Наука, 1967
• Этническое прошлое юго-восточной Прибалтики. Опыт исторического изучения этнической территории. ― Вильнюс : Минтис, 1991
• Пруссы // В кн.:Балтийский альманах. ― Калининград, 2004, № 4. С. 78

Литература

• П. И. Кушнер (Кнышев). // Советская этнография, 1968, № 3 (там же список основных трудов).
• Алымов С. С. Павел Иванович Кушнер: между наукой и идеологией // Выдающиеся отечественные этнологи и антропологи XX в. ― М. С. 475—516
• Никишенков А. А. П. И. Кушнер и развитие советской этнографии в 1920—1950-е годы // Этнографическое обозрение, 2007, № 3. С. 183—187

Примечания

1. ↑ Кушнер П. И. (Кныш). Русский Культурный Центр в Риге в 1908―1915 гг. // Полетарская революция, 1924, № 8/9. С. 209—232
2. ↑ Сергей Алымов. Неслучайное село: советские этнографы и колхозники на пути «от старого к новому» и обратно

Ссылки

• С. С. Алымов. Павел Иванович Кушнер и развитие отечественной этнографии в 1920-е―1950-е годы. Диссертация