Репьёвка (Воронежская область)

У этого топонима есть и другие значения, см. Репьевка.

Село Репьёвка Страна РоссияРоссия Субъект федерации Воронежская областьВоронежская область Муниципальный район Репьёвский Координаты Координаты: 51°04′40″ с. ш. 38°38′00″ в. д. / 51.077778° с. ш. 38.633333° в. д. (G) (O) (Я)51.077778, 38.63333351°04′40″ с. ш. 38°38′00″ в. д. / 51.077778° с. ш. 38.633333° в. д. (G) (O) (Я) Основан 1670 год Прежние названия Потудань, Петровская слобода, Репьёвская слобода Село с 1965 Население 5800 человек Этнохороним репьёвцы Часовой пояс UTC+4 Телефонный код +7 47374 Почтовые индексы 396370 Автомобильный код 36, 136 Код ОКАТО 20 245 832 001

Репьёвка — село в России, административный центр Репьёвского района Воронежской области, а также Репьёвского сельского поселения. До 1928 года также волостной центр Репьёвской волости, Острогожского уезда, Воронежской губернии.

География

Село находится в 100 км к юго-западу от Воронежа. Расположено на реке Потудань (приток Дона), в 55 км от железнодорожной станции Острогожск Лискинского отделения Юго-Восточной железной дороги на линии «Лиски—Валуйки».

История

Основано в 1670—1675 годах казаками. Первоначальное название — слобода Потудань, в XVIII—XIX веках — Петровская слобода (по названию церкви), позже — Репьёвская слобода, с 1965 года — село^[1].

Заселение Репьёвки происходило с запада украинцами, спасавшимся от польской шляхты, и с севера — русскими служилыми людьми и беглыми крепостными. Поэтому встречаются здесь и чисто русские, и чисто украинские фамилии.

Этимология

Название села с течением времени претерпевало изменения. До конца XVII века село именовалось Петровским или Петропавловским, по названию стоящей здесь церкви святых апостолов Петра и Павла. И только в конце XVIII века закрепилось название Репьёвка.

Во второй половине XVIII века Репьёвка была «пожалована» князю В. И. Репнину (по другим источникам титулярному советнику А. Репьёву), и оно стало крепостным поселением, получило новое название по имени помещика.

С другой точки зрения, название произошло от слово «репей». До поселения украинских казаков здесь могло быть урочище Репьёвка. Существование урочища с таким названием подтверждается названиями хуторов Репьё и Репин Кут, возникших в более позднее время. В описании Нижнедевицкого уезда 1780 года сказано, что Репьёвка вместе с хуторами имела 340 дворов, 3813 жителей. После передачи Репьёвки во владения И. В. Репнина, репьёвцев официально закрепили за новым владельцем, и они потеряли былую вольность.

Князь Репнин через некоторое время продал своё владение полковнику Петрову-Соловьеву, а тот, в свою очередь, перепродал его жене статского советника князя Касаткина-Ростовцева, урожденной Бородиной. Население же Репьёвки, особенно его малороссийская часть, не признавало над собой власти помещика. Бывшие вольные казаки доказывали свои права на свободу. Не однажды отправляли репьёвцы своих ходоков в губернию и даже в столицу искать защиты от притеснений, отстаивать свои права на волю и независимость. Слободской мир добивался от властей перевода крепостных на положение государственных, так называемых казенных крестьян-землепашцев. Основным доводом в пользу своих просьб репьёвцы выставляли тот факт, что первооснователи слободы — их деды и прадеды — поселились на казенной «дикопоросшей» земле раньше второй ревизской переписи, и поэтому закрепление слободы за частновладельцем незаконно.

Согласно указу Сената от 21 сентября 1815 года, крестьяне, не записанные в первую(1722—1727 гг.) и во вторую (1743 год) ревизии как принадлежавшее владельцам, считались казенными государственными хлебопашными. Репьёвцы были уверены, что их предки поселились до первой ревизской переписи и не признавали над собой никаких владельцев Так возник спор, который длился несколько десятилетий. Особой остроты он достиг после передачи имения в управление отцу княгини Касаткиной-Ростовцевой, Петру Бородину. Последнего репьёвцы считали воронежским купцом и не признавали его дворянского достоинства. Бородин за долгие годы управления имением проявлял себя хищным, беззастенчивым предпринимателем, душившим крепостных непомерными поборами. Безудержная эксплуатация и крепостной гнет стали главными причинами крестьянских волнений в Репьёвке в 1816—1817 годах. Бородин всегда находил причину для расправы с неугодными или невыгодными для хозяйства крепостными. Все это из года в год накаляло обстановку в слободе, подготавливало взрыв негодования крепостных, помнящих о казацких вольностях и привилегиях своих предков. Крестьянская масса выделила из своей среды народного вожака — оброчного крестьянина Буракова. По словам воронежского губернатора М. И. Бравина, Бураков раньше занимался «разною промышленностью и торгами» и был «поведения не худого». Это был энергичный и предприимчивый человек, преданный идеям крестьянского мира, хотя грамоты не знал и не умел даже писать. Авторитет его имени был велик. Позже чиновники Магницкий и Иевский в своем отчете о ревизии имения писали, что «… на него крестьяне последнюю надежду полагали».

Управляющий и местные власти понимали роль Буракова в волнениях и стремились изолировать его от других людей. В ноябре 1816 года его схватила вотчинная стража и заперла в одном из амбаров. Но возмущенные крестьяне освободили своего ходока по мирским делам. В знак протеста против преследований которые крестьяне перестали выполнять распоряжения управляющего и других вотчинных начальников.

Бородин вызвал в Репьёвку исправника, но и тот не смог успокоить крестьян. Они прогнали исправника, пообещав побить его палками. Такой же ответ получил и приехавший в вотчину губернатор Бравин. Только после исчезновения Буракова из слободы противостояние несколько ослабло, но ненадолго.

В начале января 1817 года Бураков вернулся в Репьёвку, и восстание вспыхнуло с новой силой Большую роль в оживлении сыграла записка, которую по просьбе Буракова составил находящийся не у дел и живший в Воронеже некий коллежский секретарь. В записке утверждалось, что Сенат своим указом от 17 мая 1816 года освободил крестьян имения от помещицы и ее отца, управляющего Бородина. Это не соответствовало действительному решению Комиссии по принятию решений, которая 22 ноября 1816 года отказала крестьянам Репьёвской вотчины перевести их в казенное владение. Но Бураков сознательно скрыл от крестьян это решение, чтобы не подорвать их волю к сопротивлению. И такая тактика оправдала себя. Крестьяне, полагая, что постановление Сената скрывается от них вотчинной администрацией, огромной толпой собрались возле правления, захватили старшину Костенкова и находившихся с ним атаманов, писарей и других начальников. «Забрав, перековали, а некоторых из них, учинив побои, содержат под караулом».

Так волнения перешли в настоящий бунт. Напуганный арестом старшины и его помощников, приказчик Жигмант вместе со священником и дьяконом сбежали в соседнее казенное селение, где и укрывались в доме священника. Но толпа крестьян до 150 человек настигла беглецов и, продержав под караулом всю ночь, наутро переправила под конвоем в Репьёвку, где их присоединили к ранее арестованным. Бородин забил тревогу. Крестьянский бунт в Репьёвке обеспокоил и губернское начальство. Для усмирения крестьян был послан чиновник Бамович, который сообщил губернатору, что крестьяне, арестовавшие старшину и приказчика, «…управляют и распоряжают сами господской экономией, не отдавая никому ни в чем отчета». Всеми делами по управлению вотчиной руководили Бураков и его сподвижник Филипп Яковлев.

Бамович считал, что для усмирения репьёвских крестьян необходимо вызвать воинскую команду. Губернатор решил послать такую команду из Воронежского батальона, которая должна была поступить в распоряжение советника губернаторского управления Шилова. Однако и рота гарнизонного батальона не испугала восставших. Крестьяне на сходке заявили Шилову, что они люди вольгые и никому подчиняться не будут. Когда же тот попытался схватить одного крестьянина, товарищи вырвали его из рук понятых и пригрозили солдатам, что «…всех перебьют до смерти». Шилову ничего не оставалось, как ждать прихода драгунского полка, обещанного губернатором. Слухи о подходе войск взбудоражили слободу. До двух тысяч человек, по словам Шилова, находились «…всегда в сборе» и не расходились даже ночью. Драгунский полк пришел в Репьёвку 28 февраля и в течение двух недель массовой поркой усмирял непокорных крестьян. Буракову и Яковлеву удалось скрыться. Захватив крупную сумму вотчинных денег, они пешком пошли в столицу искать защиту и правду у самого царя.

К апрелю 1817 году вожаки репьёвских крестьян, не имея паспорта, добрались до царского села и сумели передать «эстофетою в собственные руки» прошение самому Александру Первому. Однако никаких решений по жалобе не последовало. Крестьянские ходоки на этом не успокоились. В этом же месяце по их просьбе отставной штаб-ротмистр Соколовский написал прошение на имя Петербургского генерал-губернатора графа С. К. Вязмитинова. Жалоба на этот раз была принята во внимание. В вотчину Касаткиной-Ростовцевой для расследования дела на месте были посланы чиновники Магницкий и Иевский. Чиновники писали, что крестьянам при усмирении «…причиняли телесные и жестокие мучения, отчего также многие лишены жизни. Шилов бил и мучил их». Он приказывал солдатам избивать бунтовщиков прикладами и палками до тех пор, пока те не падали. Но их поднимали и снова били. Многие от избиений умерли в тюрьме. Один из репьевцев показал, что солдаты загнали его брата в реку, и тот утонул.

Избитых до потери сознания бунтовщиков заковывали в колодки и бросали в городскую Коротоякскую тюрьму. Темнота, скученность и антисанитария привели к повальным болезням, которые перекинулись через приносивших колодникам еду и в слободу. Даже видавшие виды правительственные чиновники содрогнулись от жестокой расправы над бунтовщиками. Вернувшись в столицу они написали правдивый отчет о причинах волнений крестьян и жестоких расправах над ними. Однако довольно умеренные предложения о наказании виновников волнений — управляющего Бородина и карателя — до 1819 года не были приняты во внимание высшими властями.

Используя связи и влияние, княгиня Касаткина-Ростовцева добилась того, чтобы выводам Магницкого и Иевского не дали хода. Только после того, как дела, подобные репьевскому, были переданы в Министерство внутренних дел, на него обратил внимание сам министр внутренних дел граф Кочубей. Министр признавал и не подвергал сомнению права княгини на владение слободой, но считал полезным удалить Бородина от управления вотчиной. Министр предлагал далее воронежскому губернатору выработать для имения Касаткиной-Ростовцевой новое Положение об отношениях между помещицей и крепостными, которое обязывало бы владелицу строго соблюдать трехдневку, провести ряд послаблений в пользу крепостных в выполнении ими других повинностей, а также в пользовании землей, лесом и лугами. Чиновник Шилов должен быть, по мнению министра, предан суду. Такая же мера рекомендована и по отношению к управляющему имением Бородину.

Кабинет министров, заседавший 31 января 1820 года, в основном согласился с предложениями графа Кочубея. Правда, Положение об отношениях помещицы с крепостными предлагалось выработать «…сообразно с местными обстоятельствами и удобствами». Такая туманная формулировка могла свести на нет все рекомендации, и кабинет Министров согласился с предложением министра внутренних дел о предании управляющего имением Бородина суду. Такое необычное решение Кабинета можно объяснить тем, что своей необузданной жестокостью и жадностью Бородин вызвал беспорядки. Его решили наказать для примера и поучения других, а также для успокоения репьевских крестьян. Однако и после составления Положения порядки в имении Касаткиной-Ростовцевой не изменились. Наделы тяглых, пеших и 165 оброчных крестьян признавались «достаточными», а по сравнению с наличием земли у помещицы — «с большим превосходством». Комиссия признала необходимым выровнять лишь наделы пеших и тяглых крепостных, что автоматически влекло для них и увеличение повинностей. Помещица должна была теперь брать на себя заботу о пропитании одиноких стариков, освобождаемых по возрасту от барщины и оброка. Не понесли наказания и виновники беспорядков. Бородин отделался легким испугом и был отстранен от управления имением, Шилов к тому времени уже умер. Старшина Костенков продолжал исполнять свои обязанности.

Судьба руководителя восстания Буракова неизвестна. Так закончилась борьба репьевских крестьян за землю и волю. Они потерпели поражение, но не смирились с неволей. Крестьяне Репьёвки вели борьбу за выход из крепостной зависимости и добились ее за 13 лет до официальной отмены крепостного права. В 1848 году они выкупились у помещицы Стрекаловой за огромный выкуп: 293 тысячи рублей и 94 тысячи рублей недоимок. Срок выплаты растягивался до 1887 года. По «ревизской сказке» 1858 года, в Репьёвке были 536 дворов, 3988 жителей.^[2]

Экономика

швейная фабрика (нет) сыродельный завод (нет) комбикормовый завод (нет) колбасный цех (нет) ситроцех асфальтовый завод Хлебозавод ПМК — 17 Лесопильная рама

Достопримечательности

• Церковь апостолов Петра и Павла.

Примечания

1. ↑ География России: Энциклопедический словарь / Гл. ред. А. П. Горкин. — М.: «Большая Российская энциклопедия», 1998. — С. 484. — 800 с. — 35 000 экз. — ISBN 5-85270-276-5
2. ↑ Книга: Земля Репьевская